БЕСИКИ

Сад тоски (Перевод К.Липскерова)
С плачем летит соловей (Перевод М.Петровых)
Стройный стан (Перевод К.Липскерова)
Неодолимые думы (Перевод М.Петровых)
О царице Анне (Перевод К.Липскерова)
Я думаю о тебе (Перевод М.Петровых)
Черные дрозды (Перевод К.Липскерова)
Предутренний воздух прохладный... (Перевод М.Петровых)
Аспиндзская битва (Перевод К.Липскерова)



САД ТОСКИ

1

В сад тоски влекла меня прохлада;
Розу мнил сорвать у водопада.
Но таилась хитрая засада:
Мне стрела досталась, не услада.
Ждал, сраженный: будет ли пощада?
Роза шепчет шелестом наряда:
"Не спеши. Кичливым есть преграда".
Не узнал причины я разлада.
Слезы лил, бродя у вертограда.

 

Вот пошел, фиалку вопрошаю:
"Чем обидел розу - я не знаю,
Первый раз неласковой встречаю".
Мне фиалка: "Распрю понимаю.
Ты скользишь в горах отрад - по краю,
Ты найдешь в душе укоров стаю.
Розе горько - правды не скрываю, -
Изменил ты розовому раю,
Для другой горит твоя лампада".

3

И, смущен, иду для той же цели
Я к нарциссу: слезы одолели.
"Путь открой мне к рдяной колыбели,
Хоть тропу, что видишь еле - еле.
Ты весь край прошел в ее пределе.
Ублажи ты розу. В нежном деле
Помоги. Припасть ей не ко мне ли?
Разузнай, что ей налгать успели.
В чем вина? В укорах нету склада".

4

И нарцисс, в стеблей своих оправе,
Говорит, внемля любви отраве:
"Обижаться, путник, ты не вправе.
Роза позабыла о забаве,
И тобой лишь хвасталась в дубраве.
Ну, а ты, не тверд в любви уставе,
С кем ты был? Худой не смолкнуть славе.
Ревность жжет. Душа подобна лаве.
По заслугам, путник, и награда".

5

Мне не вняли! Снова я у сада.
Обессилел. Замкнута ограда,
С горечью мне нету больше слада.
Плачу я. Горька моя досада.
А душа зажечь бывала рада
У скорбящих блеск веселый взгляда!
Ныне сам я в цепкой лапе хлада.
Смерть дает Бесики чашу яда,
И пред ней челом склониться надо.

С ПЛАЧЕМ ЛЕТИТ СОЛОВЕЙ

1

С плачем летит соловей из полночного сада.
Видно, садовника разгорячила досада,
Гонит он прочь соловья, - тот летит и рыдает,
Осы вдогонку спешат из колючей засады.

2

Ты, соловей, промолчи, н утихнут угрозы,
В грудь не вопьются осиные злые занозы.
Поговори с гиацинтом - пускай он научит,
Как подольститься к садовнику голосом розы.

3

С шелестом розы к нему в темноте подойди ты.
Не распознает обмана садовник сердитый.
В темном саду поскорей повидайся с нарциссом, -
Пусть перед розой он будет твоею зашитой.

4

Ранен я, ранен! Кончается век соловьиный.
Проклял садовник меня. Погибаю, безвинный.
Сжальтесь! Вдохните в скорбящего душу живую
Или смягчите слезами мученья кончины!



СТРОЙНЫЙ СТАН

1

Стройная станом - тюльпаном, станом - дурманом,
Кудри по странам влюбленных ловят арканом!
Очи, как ночи, и многих предали ранам!
Губы из крови, а брови - спрячешь колчаном!
Вспомни, луна, как одна пойдешь Гюлистаном!

2

Чистый нарцисс, он с ночными дружен очами!
Локон, как змейка: посмей-ка - к шейке устами!
Родинки глади янтарной властны над нами!
Пара плодов - померанцев! - снятся ночами!
Как не воспеть тебя! Горько ты делаешь пьяным!

3

Тополь ты гибкий да зыбкий, тонкая ветка!
Хрупки персты, да за сердце схватят нас метко.
Стан такой девы во сне видели редко!
Вечность вкушал я: ведь встречи помнит беседка!
Дни мои ныне в пустыне льются туманом!

4

Розу устами, перстами нежить - услада!
Очи! Им надо - о, надо! - встречи у сада!
Сердце томится, стремится, - всюду преграда.
Бросить? По свету ведь нету лучшего клада!
Где же той дверца, кто сердца стала тираном?

5

Схож я с луною за злою черною тучей!
Жизни не надо! Отрада - встать бы над кручей!
Сжальтесь, кто схвачен тоскою злой, неминучей!
Скройте безумца в гробнице с песней плакучей!
Жизнь моя мчится, стремится в ночь ураганом!


НЕОДОЛИМЫЕ ДУМЫ

1

Неодолимые думы становятся горем,
Сердце не верит, что лютый недуг переборем.
Щеки твои розовеют, подобные зорям.
Мы же, безумцы, друг другу стенаньями вторим.
Жду, погибая, - когда исцеленье подашь ты?

2

Поступью плавной ты схожа с плывущей луною.
Вот я в луну и влюбился порою ночною.
Я обезумел, мне тягостно бремя земное.
Как уживаешься ты со смертельной виною?
Веришь ли в бога? Ведь верит во что-нибудь каждый!

3

Знаешь ты, знаешь: меня поджидает могила.
Сердце, что крепче скалы, ты во прах сокрушила.
Сладкой была, стала горькой, обеты забыла.
Стала неправедной - дверь предо мною закрыла.
Кто пожалеет меня, - я сгораю от жажды!

4

В горести я простираю зовущие руки.
Разве не видишь, как я погибаю в разлуке?
Силы я черпал в счастливой любовной науке.
Что ж ты меня обрекаешь на смертные муки?
Дай мне взглянуть на тебя, покажись хоть однажды!


О ЦАРИЦЕ АННЕ

1

Я скиталец, чужестранец.
Прохожу, пою, играю.
Мир пустой и вероломный
Укоряю, проклинаю.
Только Анне раб покорный,
На нее, горя, взираю,
Я сгораю, о царица,
Я без рая умираю!

2

Кто прельщает, кто сражает
Красотой? - Царица Анна!
С вей луна, ночами споря,
Погасает постоянно.
Звезды полночи толпою
К ней стремятся неустанно.
Посмотри, одна над миром
Светит Анна необманно.

3

Мысли мне смешала Анна,
Полонив меня тоскою,
Стан являя, убивая
Тонкой прелестью такою.
Ах, нарцисс над розой плачет,
Не обняв ее рукою!
Не иметь бы вовсе милой!
Не лишаться бы покою!

4

Уст рубин твердит улыбкой:
Жемчуга дружны со мною.
Влага глаз пускает стрелы,
Обойдешь ли стороною?
Кинешь стрелы, тяжко ранит, -
И пойдешь бродить по зною.
Заблудился! Провинился
Я беспечности виною!

5

Больше не в силах

Петь я о милых!
Разума вовсе лишила меня,

Именем кратким,
Именем сладким,

Именем нежным и станом маня.
Сердцу подарок

Дорог да жарок.
Памятен будет: он жарче огня,

Древнее снова
Слышу я слово:

"Любишь - умрешь. Так люби - не стеня."

6

Будь, о царевна,

К верным негневна!

В тканях укрывшись, прими договор.

До смерти - всюду! -
Верен пребуду.

Если ж измены увидишь позор,
Если с другою

Я под луною
Выйду, ей предан, забывши твой взор, -

Будь беспощадна!
Пусть безотрадно

Буду рыдать я в ответ на укор!



Я ДУМАЮ О ТЕБЕ

1

Я думаю о тебе, сражен отказом.
От черных душистых кос теряю разум.
Смеются твои уста, - рубин с алмазом.
Взглянуть на точеный стан и сгинуть разом!
Мне есть о чем горевать, - я пленник страсти.

2

Мне есть о чем горевать в моей утрате.
Твои ресницы тесней индусской рати.
Ты шлешь стрелу за стрелой в знак благодати.
Ужель не слышит судьба моих проклятий?
Я смерть принять от тебя почту за счастье!

3

Уж если я не люблю, то кто же, кто же!
Красавицы не найти с тобою схожей.
Ни стариков не щадишь, ни молодежи.
И я в причудах твоих теряюсь тоже.
Убей меня, исцели от злой напасти!

4

Вовек не жаждал сильней и никогда я
Не знал, что буду рассвет встречать, рыдая.
Моей неверной судьбы не разгадаю.
Ты знать не хочешь о том, как я страдаю.
Другой, лаская, сожмет твои запястья.

5

Зачем меня обожгла слепящим светом!
Твои глаза не затмить семи планетам.
Насмешкой жалишь меня, манишь приветом.
Я гибну! Разве не ты повинна в этом?
И погубить и спасти в твоей лишь власти.



ЧЕРНЫЕ ДРОЗДЫ

1

Два черных дрозда, в черных клетках чернея,
Зовут кличем ясным, пространствами рея.
Следят - видом схожи - где виден прохожий?
Сердца - хоть из камня - сразят, не робея.

2

Кричат эти птицы, весну предвещая,
Нарциссы, и розы, и ландыши мая.
Сулят нам услады да радости рая.
Вкруг них - черный бархат, черноты их множа.

3

Дрозды друг эй другом все следуют, следом,
Вдвоем душат душу одну сладким бредом.
Все зрят прозорливо, весь путь твой им ведом.
Решат - бросят радость, прирежут - без дрожи.

4

Друзья! Кто же это? Чья черная чара?
Влачит бархат сумрачный родственниц пара.
Лишь слез нет им дара. Блеск бросится яро, -
И плачь, о скиталец, в пыланьях пожара!



ПРЕДУТРЕННИЙ ВОЗДУХ ПРОХЛАДНЫЙ...

1

Предутренний воздух прохладный
Из жизни исчез безвозвратно.
Свиданья с моей ненаглядной
Я жажду так поздно, так жадно.

2

Печали гнетущая сила
К молчанью меня приучила.
Фиалки поникли уныло, -
Фиалкам тепла не хватило.



АСПИНДЗСКАЯ БИТВА

 О Давиде Сардали

1

Дол Аспиндзи - мой свидетель. В этой речи нет обмана,
Войско русских, карталинцы, кахи, мчались утром рано
Строем к Ацкури; оттуда - все вояки Дагестана,
С ними - полчища османов - пополнение их стана.

2

Ярким пурпуром играет ратный дол и берег Мтквари.
Там османы в их бурнусах, словно в рдеющем пожаре.
Серебро доспехов! Злато! Взор метался в этой чаре,
О клинки лезгинов! Лучших нет в Хорезме на базаре!

3

Русские в зелено-красном и в лазурном красовались.
Ранцы медные сверкали, роем звезд переливались.
Гром оружья, ружей грохот гулом в небе отзывались.
И царя картвелов мысли к бурям битвы порывались.

4

Осуждать сказитель должен, да кого же - непонятно.
"Русский нам добра не хочет", - клеветали многократно,
Но, почета не стяжавши, с войском граф ушел обратно.
"Возвращаюсь во-свояси", - будто вымолвил он внятно.

5

Вот осман с лезгином видят отходящих русских спину
И решают: "Нам послало небо добрую судьбину".
Загремели зурны, трубы - и, куда я взор ни кину,
Вижу: храбрые в смятеньи, словно ввержены в пучину.

6

И враги тут возомнили, что и вы уйдете тоже.
По знаменам разделились; говоря, глядели строже.
Страх объял картвелов храбрых, ропот подняли, и что же...
Побежали друг за другом, друг во друге страх умножа.

7

И османы и лезгины одолели Мтквари с гиком.
Баш-ага на этот берег мчится, в гневе превеликом.
- Эй! Вернитесь! Не робейте! - потрясен был воздух криком.
Перекрыл он сотни воплей. Пули бьют в упорстве диком.

8

Кулаком ты в грудь ударил, вся равнина задрожала,
Дрожь коня твое волненье пламенное отражала.
Стал твой взор горящий - уголь, стал он - жарких два кинжала
Мир сметающая буря из ноздрей твоих бежала.

6

Белый конь твой на равнину, загоревшись, прянул разом.
И сородичи с тобою; твой они впивают разум.
Тридцать их, иль шестьдесят их - внемлют все твоим указам.
Сердце черное сражу я о воителе рассказом.

10

Натиск твой первоначальный копьеносцев сбить стремится.
И гигант, и человек ты, и сверкающая птица.
Разметал отряды быстро ты, мелькая,  как зарница.
Став для них точильным камнем, чтобы в кровь им погрузиться.

11

На османов мчась, погнал ты баш-агу - прекрасный, властный.
И клинок твой завертелся в шкурах вражьих не напрасно.
Допьяна поишь ты саблю; небо внемлет битве страстной,
Белый конь твой, не страшится быть покрытым кровью красной.

12

Ужас руша на лезгинов, белый конь твой к ним процокал.
Пред тобой засел в засаду Катехан и с ним Осокол.
Пламя вырвалось, - и грохот в небо вскинулся высоко.
В клубах дыма их прикрытье: ты напал на них, как сокол.

13

Беглецы, твой слыша голос, встали, словно в землю врыты,
А затем к тебе помчались, - и с тобой в порыве слиты.
И татары не успели за рекой найти защиты;
У перил моста сгрудились устрашенные сунниты.

14

Там - без брода мчатся в реку, обезумев от испуга,
Здесь - теряющие разум, бьют кинжалами друг друга.
С толку сбил ты убегавших, велика твоя заслуга.
Восхваляемый, косил ты, - и пришлось османам туго.

15

Перекладина над Мтквари - путь врагов; они, как тени,
Ползали по ней, свергались, знать - спешили к смертной сени,
Стали с горькою повинной обнимать твои колени.
За грузина - сотня пленных, - не хотел ты меньшей пени.

16

Ты приказ дал к разграбленью, застывала кровь на стали.
Гнали пленных, как баранов, собирать уж их устали.
Тут храбрейшие османы в рабском облике предстали,
И людьми преподношенья в эти дни дешевле стали.

17

У реки бурнусов сотни - словно пурпурное стадо.
За хоруш часы давали, ну, а меньшего - не надо!
На конях златоузорны ленчики - очей услада.
Мантии, меха, папахи - не сочтешь! - войскам награда.

18

Привели коней берберских - их дороже нету в мире.
Не считали павших в реку, утонувших в бурной шири.
Ружья лучшие да сабли! Я о пышном помню пире:
Про тебя на нем запели полнозвучные шаири.

19

Как бы слово мне наладить, чтобы ты в нем отразился?
Помню я: при входе в город я невольно прослезился.
Люди, выбежав, сгрудились: каждый взор в тебя вонзился.
Любовался тот, кто раньше быть врагом тебе грозился.

20

Скудно слово, все ж решил я, чтоб о деле знать высоком
Те могли бы, кто желал бы петь о славном, о далеком,
Помню юношей вас. Людям не назначено ли роком
С той поры до дней наставших к вам стремиться жадным оком?

21

Вы - базар сердец, и тело стройное дано герою.
Нард завихрившийся щеки прикрывает вам порою.
А чело, горя сияньем, словно солнечной игрою,
Янтарями отливаясь, встало радугой второю.

22

Ваши два зрачка - нарциссы: звезды в них заночевали.
Увлажненные топазы воронов к себе призвали.
Коршуны склонили веки: зависть и они знавали.
А в моих глазах сраженных только слезы застывали.

23

Из ноздрей горячих ваших веет сладкое дыханье.
Гладь гранатов - это море в час благого замиранья.
Заключен в подвижных лалах, жемчуг сыпал нам сиянье.
К белизне извив гишера - рядом - вышел на свиданье,

24

Вот над раковинкой белой вьются белые знамена,
Мрамор взнес бальзам целебный, он для всех - смиритель стона.
Ветви тополю подобны - из ростомского полона.
Длань, что слезы осушает, веет силою Самсона.

25

Сердце льва в груди могучей; словно лев вы были в сечи.
Ширь груди - в магнит одета, сталь ее звенит далече.
Мощь спины, как мощь алмаза - для нее не сыщешь речи.
Стан - тростник индийский; дивны, как изваянные, плечи.

26

Ниже голеней упругих и колен, - колен Ахилла, -
Крепость щиколоток лани и точеных пальцев сила.
И орлов сердитых стая ваши ногти запросила.
Благосклонный! Ваше сердце поклонение вкусило.

27

Кто же мог не поклониться? Каждый раз, увидя снова
Лик, чью сладостную прелесть описать не может слово,
Все о бедах забывали, и печаль была готова
Улететь. А ныне - горе! - вы гонимы. Нет былого!

28

Ах, когда б на лик твой светлый был мой взор сегодня брошен!
О тебе все поминает, кто тобой отвергнут, брошен.
Злое бедствие! Я вижу: ты в удел злосчастный брошен.
В горе тот, кем для народа был мосток спасенья брошен!